Самаритянка разуверилась во всём
И дух смиренный стал мятежным,
И страх исчез перед толпой,
Исчезла святость, стала грешной.
Чрез гордость простиралась жажда,
Осанка, поступь, как царицы,
А в жестах властных — тень распада,
И речь лилась, но не напиться.
Жестокосердие во взгляде
Терзало и пронзало насмерть,
Презренье к бедным, к их зарплате,
Сарказм змеился от оргазма.